Почему же я не пишу «чужие готовые истории из жизни»?
Вчера оказалась в ситуации почти тривиальной, с которой многие сталкивались в жизни. Пришла в концертный зал, сдаю свое пальто в гардероб и вдруг узнаю в полной пожилой гардеробщице соседку с первого своего адреса, со Средней Подьяческой. Ну да она постарела, но все же узнаваема! И, протягивая ей пальто, называю ее по имени, называю себя и наш старый адрес. Она оживляется и после небольшой паузы отвечает: «Нелли? ну да, Нелли звали мою маму, а я Лена, ее дочь! Мама давно умерла. А мы с ней действительно похожи, все говорят».
Я быстро произвожу в уме нехитрые арифметические расчеты. Ее мама была близка по возрасту к моей маме, у той женщины тогда уже было трое детей, включая и девочку Лену – ныне эту пожилую гардеробщицу –лет на пять моложе меня. А если бы упомянутая Нелли была жива, то было бы ей хорошо за 90 и работать гардеробщицей она уже не смогла б.
Перекинулись с «девочкой Леной» еще несколькими фразами, я сдала пальто, получила номерок и пошла в зрительный зал, продолжая и что-то думать, и что-то вспоминать, и что-то чувствовать.
В такой ситуации может оказаться любой из нас, встретившись с давно позабытым человеком. Но определенные чувства возникают только от личного события, эти чувства потом и перекладываешь на бумагу. Разумеется, каждый рассказ и роман для интересности разбавляется и авторским вымыслом, но для него нужен определенный простор, горизонт, который обычно закрывают конкретные чужие переживания, рассказанная кем-то история.
Journal information